Специальность «эндоваскулярная хирургия» в России, к сожалению, до сих пор юридически как «младенец». По сути, она у нас развивалась параллельно со всем миром, но как всегда, с некоторым опозданием и конечно, с отставанием по материально-техническому обеспечению специальности...
1. Уважаемый профессор Кавтеладзе, Вы являетесь одним из самых опытных специалистов в российской эндоваскулярной хирургии. Поделитесь с нами Вашим мнением по поводу развития и эволюции этой специальности в нашей стране от истоков до сегодня?
З.А.: Специальность «эндоваскулярная хирургия» в России, к сожалению, до сих пор юридически как «младенец». По сути, она у нас развивалась параллельно со всем миром, но как всегда, с некоторым опозданием и конечно, с отставанием по материально-техническому обеспечению специальности в целом по стране. Конечно, хочется сказать, что мы были впереди планеты всей и остались такими сейчас, но наверно, лучше смотреть правде в глаза. Главная причина и сейчас остается актуальной – отсутствие фундаментального образования по специализации. Кто у нас работает в нашей специальности? Ответ – бывшие рентгенологи, кардиологи, сосудистые хирурги и т. д., то есть в основном – «самоучки». В последнее время появились возможности широкого включения наших специалистов в мировые образовательные программы и, я думаю, частично это тоже поможет улучшению профессионального уровня. Немаловажна проблема наличия научных школ, или точнее, проблема – низкого уровня существующих научных школ. Очень трудно, найти школу для прохождения клинической ординатуры, позволяющая получить достаточное образование и опыт не только по всем, но и хотя бы по 3-4 направлениям нашей специальности. Есть проблема в уровне подготовки самых учителей, отсюда и низкий уровень учебного процесса. Решение, кажется такое – особенно ничего не надо придумывать, можно воспользоваться западным опытом. Организовать обучение 6 месячными циклами в различных клиниках. Тогда и ординатор, пройдя во время обучения 4 разные клиники, будет подготовлен соответственно.
2. Какие наиболее сильные и развитые стороны отечественной
эндоваскулярной хирургии? В каком секторе мы можем составить
достойную конкуренцию другим странам Европы и Америки, и можем ли?
З.А.: Ответ – можем ли? К сожалению, в настоящий момент нет базисных предпосылок для качественного роста, как в науке, так и в ежедневной клинической практике. С одной стороны, для научного роста не хватает достаточного материально-технического обеспечения клиник, в частности, катетеризационных
лабораторий; профессионально подготовленных научных сотрудников и другого медицинского персонала. А с другой стороны, компании-производители наших интервенционных устройств или фармакологических препаратов, не спешат организовать какие-либо серьезные исследования в России. Я много раз обращался по этим вопросам к ведущим производителям. Почти без результата. В России проводятся единичные исследования. Нет доверия качеству!!! Можно с большим сожалением признать, что мы мало читаем, знаем и анализируем специальную литературу. Наверное, даже по всей стране по пальцам можно пересчитать специалистов, которые всегда в курсе современных тенденции развития эндоваскулярной
хирургии и медицины в целом.
Я часто повторяю мое понимание и видение этапов развития и роста хирурга, в нашем случае эндоваскулярного хирурга:
Первый этап: когда молодой специалист обучается, как теоретическим знаниям, так и мануальным умениям – то есть мало знает, мало умеет.
Второй этап: «теоретически подтянулись», «руками научились» – (количество потихонечку переходит в качество), но не всегда понимаем, что мы можем натворить в операционной.
И, наконец, долгожданный третий этап: когда знаем и умеем как, и понимаем, что мы можем натворить.
К сожалению, можно констатировать тот факт, что основная масса специалистов в России находится в стадии прохождения первого и второго этапов. Но, при этом они работают каждый день... Опять вопросы фундаментального образования и некого психологического фактора, присутствующего в нашей профессии – быстрого доступа к больным и самостоятельным процедурам, начиная с диагностических исследований и заканчивая сложными операциями. Очень быстрый психологический «прыжок» – от начинающего до «крутого», коллеги перестают расти и «Зачем учиться?» – «если мы и так все знаем и умеем»?!
Нет, конечно, я не пессимист. Понятно, что я много общаюсь с молодым поколением. Молодежь –
читающая, знающая, интересующаяся, желающая много работать и учиться. Главное – помочь им, правильно их направить.
3. Сейчас, как известно, в основном новые исследования и наработки принадлежат представителям западных стран. Моду в нашей специальности в основном задают коллеги из США, Германии и пр. Можем ли мы в ближайшем будущем выполнять такую же функцию? Быть новаторами? Генераторами идей?
З.А.: Я хочу отметить, что в нашей стране всегда было много талантливых, изобретательных врачей, в том числе в нашей специальности. Но, только единицы из изобретений были реализованы в клиническую практику, и то только в России: баллон Сербиненко, Баллон Силина и Сухова, стент Рабкина. Почему?
Глобальных причин много. Во-первых, чтобы изобретать, надо работать «думая и анализируя постоянно», иметь желание добиться максимальных результатов, ну и, наконец, я думаю, надо обладать какой-то, так называемой «божьей искрой» что ли. Во-вторых: решение сложнейших вопросов защиты интеллектуальной собственности. В-третьих: техническое исполнение и бизнес-контакты с инженерными фирмами и компаниями производителями.
Не просто придумать новое... чтобы не получилось, как «второе» изобретение велосипеда... Если, в Советское время это было проблемой, сейчас довольно просто – запатентовать и защитить свое изобретение. Множество патентоведов-профессионалов готовы вам помочь и, к счастью, сейчас в России мы имеем довольно простую процедуру, в том числе международного патентования. Но, самое сложное у нас сейчас, найти компанию, инженера для технической поддержки и изготовления прототипов изобретения. Таких компаний, специализирующихся на изготовлении сверхтонких и сверхточных медицинских изделий в России очень мало, или точнее совсем нет. Поэтому остается выбор – искать такие компании за рубежом, и при этом надо найти финансирование для проекта. Или обратиться непосредственно к компаниям-производителям. С одной стороны, организационно, по нервно-физическим затратам, финансовому риску, такой путь проще – но с другой стороны, трудно контролируемый, очень зависимый, в том числе от внутренней ситуации в компании-партнере, не говоря уже об особенностях развития (бизнес-ситуации) обсуждаемых методик и устройств в различных странах и в целом в мире. И все это очень, очень долго. Ведь такие «большие» компании очень бюрократизированы, никто не хочет рисковать, начиная от менеджера, заканчивая инженером, который с тобой развивает этот проект. У меня была ситуация, когда при разработке одного проекта из компании-партнера уволились со мною работающие 2 инженера и развитие проекта было оставлено более, чем на 6 месяцев – пока не наняли и обучили новых сотрудников.
Понятно, что за рубежом патентование, создание стартапа компании, поиск финансирования – это все отработанные процедуры. В этом, к сожалению, мы сильно проигрываем. Но, надеюсь, скоро у нас тоже поменяется ситуация, и тогда нашим докторам-изобретателям проще будет доводить свои идеи до клинического внедрения.
4. Мы все знаем, что Вы обладатель многих патентов и изобретений, среди которых как яркий пример – Za-стент. Расскажите, пожалуйста, как возникла идея все-таки пойти по нелегкой дороге изобретателя?
Все очень просто и одновременно непросто. С самых первых моих шагов в нашей профессии, когда я ассистировал своим старшим коллегам, или потом уже когда сам оперировал, всегда возникали мысли что-то модифицировать – ход операции например, (что было возможно в реальной жизни), или катетеры и устройства, огромное множество которых используется в нашей ежедневной хирургической практике (это уже мысленно, конечно), начиная с диагностических катетеров, катетеров для лазерной ангиопластики и, конечно, стентов. Ведь начало моей профессиональной деятельности совпало с активным внедрением
стентов в клиническую практику при поражениях артерии н\конечностей. И, конечно, очень важный фактор, что я учился и работал в научном центре хирургии им. Б. В. Петровского у профессора Рабкина И.Х., который первым в мире имплантировал больному спиральный стент из нитинола собственной разработки. Такая креативная атмосфера вокруг и, конечно, постоянное желание что то «шебуршить», дали возможность совместно с моим другом – металлургом Андреем Кадниковым и с моим бывшим пациентом – инженер-механиком Александром Коршком разработать саморасширяющийся стент, плетеный из нитиноловой проволоки. При этом сохранились точная дата и место, что совсем удивительно – эскизы первого варианта стента (соединенные вершинами продольно расположенные синусоиды). Несколько позже, мы разработали несколько технологий плетения проволоки (продольно расположенные синусоиды были сдвинуты вокруг оси тела вращения, а вершины соединены с различными узлами) и начали поиск партнеров. К счастью, к этому времени мы уже имели возможность свободного перемещения за рубежом и скоро заключили контракт с компанией "COOK" и начали мечтать... Понадобилось ровно 3 года для вывода стента на мировой рынок. Постоянная доработка и совершенствование стента и доставляющей системы, первые клинические внедрения и клинические исследования в Европе и США. За эти 3 года, я подсчитал, только в Данию (головной офис COOK inc. в Европе) съездил 55 раз.
Но если есть результат, все трудности забываются...
Могу честно сказать, что это фантастическое ощущение, когда ты разработал то, что имплантировано у десятков тысяч пациентов во всем мире! Za-стент, (COOK inc.), используется в мировой клинической практике под именем автора изобретения. Я могу ошибаться, но по моим данным, это единственный прецедент в истории Советской и Российской медицины.
Уже потом были разработаны другие новые устройства: кава-фильтры, устройства для эмболизации, устройства для закрытия дефектов перегородок сердца, временные стенты, новые специальные катетеры и баллонные катетеры различного назначения.
Изобретательство – это очень увлекательный процесс, даже если результат в конечном итоге не всегда положительный.
5. Расскажите нашим читателям, как Вы попали в эту специальность? Каковы были этапы вашего становления?
З.А.: В эндоваскулярной хирургию я попал через сосудистую хирургию. Я был клиническим ординатором по сосудистой хирургии института хирургии (г. Тбилиси) и довольно случайно мне повезло стать слушателем лекции проф. Рабкина об эндоваскулярной хирургии. Казалось много нового, необычного, актуального. Нельзя сказать, что я тогда смог полностью оценить всю перспективу развития специальности. Скорее интуитивно, я сделал шаг в сторону нашей специальности. Я обратился напрямую к проф. Рабкину и с его согласия смог продолжить клиническую ординатуру в научном центре хирургии им. Б. В. Петровского. Далее, я – научный сотрудник НЦХ РАМН им. Б.В. Петровского. Кандидатская диссертация по лазерной ангиопластике и стентированию артерии нижних конечностей. Работа в две смены каждый день и учеба каждый день, 7 лет проведенных в НЦХ РАМН – прекрасное воспоминание! Это была настоящая удача для начала моей профессиональной карьеры.
Но, далее – страна изменилась, жизнь тоже, и я ушел в частную медицину. 20 лет в центре эндохирургии и литотрипсии – с нуля было создано одно из лучших отделений в России. Первые международные конференции по специальности в России после развала Советского Союза, первые трансляции показательных операции в России. Докторская диссертация по эндопротезированию аневризм аорты. В течение 20 лет я был профессионально счастлив!
Но недавно опять новый поворот, новый «вызов» в моей профессиональной жизни – я опять с нуля (это же, так интересно, но трудно и сложно конечно!), создал новый центр сердечно-сосудистых заболевании в ГКБ № 71 г. Москвы с многообещающими возможностями для работы по эндоваскулярной хирургии в экстренной медицине и по всем тем проблемам, которыми я занимался на протяжении моей профессиональной карьеры.
6. Какой совет Вы, как образцовый профессионал дали бы начинающим специалистам, чтобы они могли также ярко построить свою карьеру?
Попытаться получить фундаментальное медицинское образование по специальности, учиться, узнавать, анализировать всегда и везде, «жить» в операционной, читать и знать, тренироваться и уметь работать мануально, учиться на ошибках (желательно на чужих, а не своих), знать и чувствовать оборудование, инструменты и устройства с «закрытыми глазами», понимать, что это тяжелый труд в зоне облучения, с тяжелыми рентгенозащитными фартуками, с возможными и в том числе с летальными, осложнениями.
И конечно, не бояться проблем. В профессиональной жизни всякое бывает: успехи, неудачи, даже конфликты с самим собой (с вопросом – может пора уйти далеко из этой операционной ... от такой жизни!).
В заключение, начинающим специалистам хочется дать самый главный совет: хотеть … всегда больше, чем вчера и сегодня и сделать все от себя зависящее, чтобы все это мочь!
